АутопсияМартирологСпиритический сеанс
ПроизведенияИгрыСтатьи
miledi
Рассказ.
miledi

Лувр сверкал. Лувр звенел цимбалами и пел тонкими голосами скрипок. Лувр рокотал.

Лувр, Париж и спасаемая Богом Франция праздновали Новый 1615 год от Рождества Христова.

Бальный зал был полон. Немалое количество гостей прохлаждалось на веранде, непринужденно беседовали и пили ледяные вина провинции Шампань прямо на лестницах. Были и те, кто, выпив достаточно, искал уединения – поодиночке, стыдливо справляя нужду или сгибаясь от тошноты. Либо вдвоем, втроем и даже вчетвером в бесчисленных коридорах, нишах и альковах королевского замка.

Праздник, карнавал в Новогоднюю Ночь! Многие в нетерпении нет, нет, да и поднимали глаза под потолок, где висел подарок швейцарского посла – исполинские маятниковые часы с циферблатом из золота и серебра, изображающим луну и солнце.

Солнцу были приданы благородные черты Его Королевского Величества, а Луне Ее Высочества. Исполненные с величайшим тщанием из алмазной крупы знаки времени в виде символов зодиака и две украшенные разнообразными драгоценными камнями стрелки говорили, что до наступление нового года осталось меньше часа.

А гости все прибывали.

Глашатаи охрипли выкликать имена и титулы значимых персон в титуле от графа и выше. Мелкая сошка, безземельные маркизы, лишенные наследства вторые и третьи сыновья, выслужившиеся офицеры без благородных кровей наполняли зал беззвучно, терялись в пестрой толпе.

Маски, маски, всюду маски. Коломбина беседует с пожилым статным мавром в чине капитана гвардейцев. Сгорбленный карлик с фарфоровым личиком херувима снизу, от кружевных оборок пожирает взглядом пышную краснокожую суккубицу. Кот-Гатто деликатно придерживает за локоть своего перебравшего спутника в треугольной шляпе и жуткой маске Бауты. Спутник порывист, он возмущенно взмахивает руками и поминутно хватается за эфес шпаги. Мимо них невесомо проплывают в танцы две прекрасные нимфы в масках-близнецах Фантазии.

Карнавал! Карнавал! Карнавал!

- Герцог Букингем, приветствую вас в Лувре!

- Позвольте, позвольте, граф де Вард. Вас выдала ваша трость! Но как вы узнали меня в маске?

- О, герцог, позвольте мне насладиться моей маленькой, невинной победой. Я раскрою вам секрет позже.

Двое мужчин смеются и раскланиваются. Высокий широкоплечий Букингем одет строго, но с островным шиком, в черное и алое. Он пренебрег шляпой, его длинные черные волосы собраны в косицу, на нем искусная маска одноглазого пирата.

Его собеседник тоже в черном, длинный до пола балахон и носатая маска Доктора Чумы. Он слегка прихрамывает и опирается на длинную трость с серебряным набалдашником.

- Герцог, я искал вас, - говорит Доктор. Из-за маски его голос слегка приглушен, и герцогу приходится нагибать голову к собеседнику, чтобы слышать. – Хотел представить вам одну интереснейшую персону.

- Этот зал полон интересных персон, - смеется Пират. – Смотрите-ка, - единственный глаз морского разбойника провожает танцующих нимф-Фантазий. – Но я всецело доверяю вашему выбору, граф. Благоволите представить меня кому вы считаете нужным.

- А, вот и он.

Персоне, на которую указывает острый нос Доктора Чумы, нельзя отказать в необычности. Это огромный будто вставший на дыбы медведь мужчина в красном кафтане и синих шароварах, заправленных в сверкающие до боли в глазах сапоги. На голове у него высокая меховая шапка, украшенная блестящим орденом, несколько подобных наград сверкают на его могучей груди. Дополняет образ необычайно длинная и густая черная борода, в которую с некой игривостью вплетена алая лента.

- О, my God, - выговаривает Букингем. – Поразительно. Но я, право, затрудняюсь опознать сей образ. Возможно, ogre, великан людоед?

- Смирите ваше удивление, граф, - судя по голосу граф де Вард улыбается под своей чудовищной маской. – Мой друг пришел на маскарад в своем обычном костюме и пренебрег маской. Он считает карнавал варварским обычаем, неподобающим для посланца его просвещенной родины.

- Вот как, - в голосе Букингема ужас мешается с восхищением. – Откуда же явился муж столь строго нрава?

- Из далекой и холодной страны, известной нам, как Россия, герцог. Ну что, вы заинтригованы?

- Всецело!

Заметив призывающий жест Доктора Чумы, бородатый великан выхватывает из рук оторопевшего лакея бутылку розового игристого и направляется к собеседникам. Герцог Букингем восхищенно хлопает в ладоши и замирает.

Его взгляд прикован к спутнице русского медведя. Как и взгляды всех окружающих мужчин и немалой части женщин.

Ее костюм поражает своей необычностью и простой, девушка выбрала одеяние королевских мушкетеров. Кожаные брюки со шнуровкой для верховой езды, высокие сапоги, синяя накидка с мальтийским крестом и лихо заломленная шляпа.

На ее прекрасном лице, обрамленном светлыми завитками волос, всего лишь скромная полумаска из черной ткани. В прорезях сверкают светлые, до странности светлые голубые глаза с чёрными бровями и чёрными ресницами.

Неброский, но дорогой бриллиантовый гарнитур дополняет образ. Ему вторит белоснежный цветок в ее руке.

- Я сражен, - шепчет Букингем. – Я повержен. Paris. Sweet flower, with flowers thy bridal bed I strew

- Тише, тише, друг мой, - смеется граф. – Наш бородатый друг может и не знаток Шекспира, но одного вашего взгляда достаточно для дуэли. Молю вас, умерьте пыл.

- Какой, какой алмаз, - герцог качает головой. – Одна возможность созерцать его уже лучший из полученных мной новогодних подарков.

- Князь, - нарочито громко говорит Доктор Чума. – Позвольте представить вам посла Британии во Франции, лорда герцога Букингема. Поклонника, кхм, поэзии и заснеженных красот вашей далекой родины. Герцог, разрешите рекомендовать вам моего хорошего друга, князя Соколова, прибывшего в Париж с частным визитом.

Вблизи становится очевидно, что прибывший с частным визитом князь изрядно пьян. Его удивительно маленькие для широкого лица глазки налиты кровью, зрачки блуждают, а походка весьма не уверена.

Что, впрочем, не мешает ему сходу сгрести в горсть камзол Букингема и дернуть так, что все одеяние герцога издает протестующий треск.

- Ты пялился на мою подругу! – оскорбленно ревет Соколов.

К немалому удивлению присутствующих французский князя безупречен, более того, в нем проскальзывают отчетливые нотки корсиканского акцента. А хватка его медвежьей лапы столь основательна, что Букингем со второй попытки оставляет мысль от нее избавится.

- Позвольте, князь! – оскорбленному голосу герцога не хватает убедительности, но он из избытком компенсирует ее прославленным пылом англо-саксов. – Вы оскорбляете меня, поданного Ее Величества и личного гостя самого короля Франции!

- Это ты меня оскорбил, чужеземец! – рычит великан, ненамного даже отрывая герцога от пола. – Думаешь я потерплю, что мою женщину разглядывают как последнюю шлюху?

Дальнейшие события приобретают стремительность бега сорвавшейся гончей.

Где-то на заднем плане восхищенно поздравляет гостей с Новым Годом глашатай и по совместительству министр двора и церемоний.

Часы, подарок швейцарского посла начинают мелодично отбивать последние двенадцать мгновений уходящего года.

Герцог Букингем, пожертвовав куском камзола, наконец, освобождается от мертвой хватки русского. Шагнув назад, он хватает за шпагу. Граф де Вард, Доктор Чума делает деликатный шажок в сторону.

С радостными криками гости поднимают над головами бокалы.

Вздымается над головой князя Соколова бутылка вина стоимостью не меньше двухсот луидоров и весом с коровью ляжку. Немалая сноровка и гигантская сила князя обещают трагический исход при столкновении этой бутылки с головой несчастного герцога.

Давнишний господин в демонической личине Бауты, тот что изображал буйство во хмелю, а последние минуты оттирался за спиной Букингема становится собран и трезв. В его движениях нет и следа пьяной разболтанности, одной рукой он срывает маску, другой выхватывает заряженный пистоль и стреляет.

Бам! Грохот выстрела совпадает с последним боем часов.

Взрываются петарды и небо над Лувром расцветает волшебными огнями фейерверка.

- С Новым Годом! С Новым Годом! – в хоре голосов почти тонет вой князя Соколова, зажимающего двумя руками окровавленное лицо.

Осколки простреленной Баутой бутылки поранили лоб буяна и правую руку. Жизнь герцога Букингема спасена, что лишь отчасти справедливо в отношении его чести.

- С Новым Годом!

- Ааааа, merde! Проклятье – удивительно, но гость из далекой России ругается по-французски.

- Всем оставаться на местах! – звонким молодым голосом выкрикивает стрелок. – Именем короля!

К месту стрельбы и несостоявшейся драки со всех сторон проталкиваются крепкие мужчины в синих камзолах, масках Бауты и треугольных шляпах. Обнажив шпаги они берут в кольцо князя Соколова со спутницей. Двое из них с недвусмысленным видом, хотя и не обнажая оружия, становятся впритирку с Доктором Чумой.

- Граф де Вард, - говорит стрелок. – По поручению и именем его королевского Величества вы арестованы за пособничество в заговоре с целью убийства британского посла. Вы будете закованы в кандалы и препровождены в Бастилию вместе с вашими сообщниками для снятия показаний и дальнейшего заключения.

- Что за бред! – восклицает граф, срывая маску.

Его лицо покраснело от гнева или волнения и покрыто крупными каплями пота.

- Как вы, персона неведомого происхождения и звания смеете обвинять меня, дворянина, графа, доверенное лицо самого кардинала!

В ярости граф делает шаг вперед, поднимая трость, но стальные руки Баут сжимают его локти, а острие шпаги неведомо когда оказавшейся в руке обвинителя упирается ему в подвздошье.

- Персона неведомого звания и происхождения, - передразнивает графа обвинитель. В его молодом с правильными чертами лице проступает жесткость, от которой пыл графа разом сходит на нет. – Я лейтенант королевской гвардии, полк Дезессара, месье. И происхождением не уступаю вам. Большего вам знать не обязательно. Уведите их, - командует он Баутам.

- Право, лейтенант – раздается мелодичный голос спутницы князя Соколова. – Не хотите ли вы сначала испросить соизволения дамы? Быть может Бастилии не было в моих сегодняшних планах.

Молодой гвардеец переводит удивленный взгляд на девушку в костюме мушкетера. Он в замешательстве

- Мадмуазель, вы…

- Миледи, - поправляет его девушка. – Так лучше звучит.

На мгновение она пригибается, ее рука скользит к сапогу. Миледи выхватывает из-за голенища короткий кинжал и движением быстрым, как укус скорпиона вонзает его в шею бородатого великана. Тот с хрипом падает на колени, хватается руками за горло и опрокидывается навзничь.

Бауты столбенеют. Лейтенант гвардейцев опоминается первым, шагает вперед, поднимая шпагу. Он медлит, перед ним женщина, но долг берет верх над воспитанием, рука с шпагой твердеет. Острие смотрит в грудь преступницы.

- Вы же не станете сражаться с безоружной, - невинным голосом говорит миледи протягивая вперед руки, правая испачкана в крови великана, в левой по-прежнему цветок. – Арестуйте меня, лейтенант.

Запрокинув голову, она мелодично смеется. Шляпа падает на пол, золотые волосы свободно рассыпаются по ее плечам.

Продолжая смеяться, миледи шагает навстречу лейтенанту. С щелчком пружинного механизма в ее правую руку прыгает заряженный и взведенный пистоль. Черный зрачок дула смотрит в лоб лейтенанта.

Лицо гвардейца едва заметно бледнеет. Голубые глаза смеются над ним в прорезях маски.

Потом миледи подмигивает.

И стреляет

После говорили, что это была случайность. Что невозможно, не целясь (а даже и целясь) сделать такой выстрел. Вверх, не глядя, и попасть точно в узел крепления огромных часов, висящих под потолком.

Однако она попала.

С адским скрежетом и треском исполинская конструкция из дерева и металла накренилась, повисела несколько томительных мгновений и рухнула вниз.

С воплями гости, Бауты-гвардейцы, лакеи все бросились врассыпную. Чудом, никто не пострадал, если не считать ссадин и синяков полученных в толчее. Да еще министру-распорядителю двора отдавили подагрический палец на левой ноге и растоптали болонку любимой фрейлины ее Высочества.

С грохотом, подобным залпу Непобедимой Армады, подарок швейцарского посла разлетелся на тысячи кусков, осколков и деталей.

Во всем бальном зале лишь один человек не поддался панике и сохранил спокойствие. Едва увернувшись от механической смерти из-под потолка, лейтенант королевских гвардейцев бросился за миледи.

Она бежала впереди него с такой легкостью, что казалось ее ноги не касались пола. На ходу сбросила синюю накидку, оставшись в кожаном корсете. Опережая лейтенанта на добрый десяток шагов выбежала на веранду, вскочила на перила. Застыла спиной к нему, к Лувру, к обезумевшей толпе. Перед ней была колоннада и уходящий во тьму королевский парк. Под ней тридцать футов падения и каменные плиты.

- Стойте! – закричал лейтенант. – Вам некуда бежать! Вы разобьетесь!

Миледи повернулась к гвардейцу. Она улыбалась, тепло и загадочно, такие улыбки дарят тайным влюбленным в полумраке спален, в закутках запретных свиданий.

- Вы беспокоитесь обо мне, лейтенант, - протянула миледи. – Ах, это так мило.

Сказала и взмахнув рукой, нырнула вниз, в темноту.

Его вывело из задумчивости прикосновение к локтю.

- Лейтенант, граф, граф де ля Фер!

- Да! – он обернулся, вздрогнул. – Черт тебя побери, Франсуа, да сними наконец эту маску.

- Виноват, - гвардеец стянул маску Бауты. – Мы дважды прочесали парк и окрестности. Ее нигде нет. Растворилась. Исчезла.

- Исчезла, - повторил граф де ля Фер. – Исчезла.

Витой кожаный шнур, привязанный к перилам. Несомненно еще один сообщник. Сброшенная одежда в беседке, где любит завтракать королева. Скорее всего и не один. Ее ждали – новая одежда, парик, наверняка лошади или карета за оградой парка.

Миледи исчезла, растворилась, как виденье, мираж, зыбкое прикосновение на грани сна и реальности. Оставила за собой хаос и панику, разбитые часы, труп корсиканца лже-Соколова, отрицающего всякую причастность де Варда. И свой прощальный подарок, брошенный ему, графу, в руки перед прыжком.

- Что мы будем делать, граф? – гвардеец поежился. – Дезессар в ярости. Король, говорят, тоже.

- Мы, - де ля Фер тряхнул головой, отгоняя виденье светловолосого призрака, исчезающего во тьме. - Мы будем искать.

Гвардеец по имени Франсуа кивнул без особого рвения, покосился на отрешенное лицо командира. Тот как будто едва слышал обращенные к нему слова, его блуждающий взгляд всякий раз возвращался к предмету в его руке.

Белому цветку со сломанным стеблем и беззащитно раскрытыми лепестками.

- Ты знаешь, что это за цветок, Франсуа? - неожиданно спросил молодой граф.

Гвардеец пожал плечами

- Я не очень разбираюсь в цветах, месье.

- Я тоже, - задумчивость все никак не хотела оставлять лицо графа, он словно шел в тумане к неведомой им обоим цели. – Но этот цветок знаю. Точно такие росли в родовом замке де ля Фер возле пруда. Их посадила моя матушка в год моего рождения. Она ухаживала за ними до самой смерти. Я давно не был дома, Франсуа, не знаю, цветут ли они до сих пор.

Морщина, залегшая между бровей и сжатые губы на мгновение сделали лицо лейтенанта гвардейцев старше на добрый десяток лет. Старше, подумал Франсуа, и словно бы обреченней.

- Это лилия, - сказал граф де ля Фер.

Леонид Алёхин